АЛЕКСАНДР ВИНОГРАДОВ:
Единственный сдерживающий
фактор дефицит номеров
С присоединением «Коминкома»
и «Комбеллги» корпорация «Голден Телеком»
стала крупнейшим из альтернативных (т. е.
негосударственных) операторов
фиксированной связи в стране. Впрочем, этот
статус не избавляет «Голден Телеком» от
необходимости договариваться с
монополистами и играть по правилам, не
всегда достаточно прозрачным и
справедливым. О том, как развивается бизнес
корпорации сегодня и что мешает двигаться
быстрее, рассказал «Фокусу» президент и
главный управляющий «Голден Телекома»
Александр Виноградов.
— Александр Яковлевич, в конце 2003 г. «Голден
Телеком» завершил юридическое слияние с «Коминкомом»
и «Комбеллгой». Теперь предстоит
объединить бизнес компаний. Как движется
этотпроцесс?
— По статистике, в 70% случаев интеграция
ведет к временной потере эффективности
бизнеса и лишь 30% случаев можно назвать
успешными. Естественно, нам хотелось
попасть в эти 30%, поэтому, начиная
объединение с «Комбеллгой» и «Коминкомом»,
мы пригласили консультанта со стороны —уважаемую
международную компанию McKinsey. Ее
рекомендации примерно на 80% сошлись с нашим
видением того, как надо объединяться, но
поступили и свежие идеи, которые оказались
весьма полезными.
Сейчас основная наша задача —
сохранение и расширение бизнеса. Задача
очень сложная, но кое-какие успехи уже есть.
В апреле мы наконец завершили формирование
новой организационной структуры,
определились с ключевыми подразделениями,
сотрудниками и направлениями бизнеса.
— Когда объединение завершится
окончательно и какая из трех компаний в
результате останется на рынке?
— Технически объединение «Совинтела» (представляет
«Голден Телеком» в Москве и регионах. — «Фокус»)
с «Комбеллгой»
и «Коминкомом» должно завершиться до конца
года. Что касается юрлица, под которым идет
объединение, — мы решили, что это будет «Совинтел».
По действующим законам при слиянии
нескольких компаний в одну их лицензии не
наследуются объединенной компанией — их
нужно переоформлять. А это лишний риск.
Поэтому мы решили остановиться на «Совинтеле»
как компании, имеющей наилучший
лицензионный пакет. У «Совинтела» есть
лицензии на междугородную, международную,
внутризоновую и городскую связь,
действительные до 2008 г. Дело не в том,
нравится мне название «Комбеллга» или не
нравится, — сама жизнь заставляет сделать
выбор в пользу «Совинтела». Хотя для людей,
работавших в присоединенных компаниях, это
иногда болезненно.
«Голден Телеком» — один из крупнейших
альтернативных операторов фиксированной
связи в России. Дает ли этот
статус вам хотя бы некоторую независимость
от монополистов — компаний «Связьинвеста»?
Там, где мы построили свою сеть, у нас
появилась и независимость. Сейчас у нас
есть собственная сеть в Москве порядка 5000
км.
Кроме того, совместно с «ВымпелКомом» мы
начали строить оптоволоконную линию Москва
— Нижний Новгород. Относительная
независимость есть и в тех регионах, где мы
работаем с операторами, которые занимаются
исключительно сдачей в аренду каналов; там
сохраняется конкурентный рынок. А там,
гдемы «сидим» на каналах конкурента,
конечно, всегда есть элемент риска.
А «Ростелеком», владеющий 11% акций «Голден
Телекома», не воспринимает вашу инициативу
— строить собственные сети — как
посягательство на его доходы?
Конечно, «Ростелеком» не в восторге от
нашего решения — но и предложить ему нам
взамен нечего. Возможно, мы придем к
какому-то совместному решению: скажем,
часть каналов мы строим сами, а часть
продолжаем арендовать у «Ростелекома». Но,
ес
ли речь идет об аренде, это должна быть
именно аренда волокон, не зависящая от цены
трафика. Иначе владелец сети в любой момент
может взять и порвать мне кусок кабеля — не
физически, трактором, а высокой ценой на
пропуск звонков. И тут же предложит низкую
цену моему конкуренту.
Мы строим собственную сеть не для
того, чтобы конкурировать с «Ростелекомом»,
а чтобы обслуживать свой междугородный
трафик. Нельзя претендовать на роль
оператора, не имея этой возможности, —
иначе мы всегда подвержены риску того, что
монополист перекроет нам «шланги» ценами и
мы окажемся за гранью прибыльности.
В начале марта «Голден Телеком» сообщил,
что добился права самостоятельно оказывать
услуги междугородной и международной связи
внутри собственной сети с негеографической
нумерацией. Для компании это серьезная
победа — или скорее временное преимущество?
Единственное преимущество кодов DEF (так
обозначаются негеографические телефонные
коды, в отличие от закрепленных
за конкретной территорией географических
кодов ABC. — «Фокус») — это собственная
номерная емкость. Она обходится компании
гораздо дешевле, чем те номера, которые мы
покупаем у местных операторов.
Код DEF дает нам возможность
подключать клиентов. Но надо понимать, что
этот код работает в выделенной сети. А
сегодня выделенная сеть — это анахронизм,
совсем не то, что нужно клиенту: ведь
клиенты звонят не только друг другу, внутри
одной сети, а в основном на обычные,
городские номера. Если телефонный номер
клиента начинается с кода, например «501», то
звонить в соседний дом он вынужден через «восьмерку».
То есть, по сути, я продаю ему междугородный
звонок в соседнюю квартиру. И клиент вполне
может сказать: спасибо, но мне такой номер
не нужен. Посмотрите на Москву — тут
практически нет DEF-кодов, в основном ими
пользуются лишь сотовые компании. Но для
сотовиков негеографические номера (их еще
называют «федеральными») действительно
жизненно важны, поскольку дают огромный
запас номерной емкости.
А операторам фиксированной связи
проще работать на местной нумерации. В Нью-Йорке,
например, есть два четко фиксированных
географических кода: «212» — это Манхэттен, «718»
— Бруклин, Квинс и все прочие районы. И весь
окружающий мир понимает, что «1.212» — это США,
Нью-Йорк, Манхэттен. Если бы, набрав те же
цифры, вы могли попасть еще и в Лос-Анджелес
или Санта-Монику, это было бы странно. То же
самое в Москве — код «095» и недавно открытый
«499».
У нас тоже есть емкость в коде «095».
Мы сами построили АТС с этими номерами, сами
их обслуживаем. Пока хватает местной
емкости, негеографические коды нам не нужны.
Вот когда емкости начинает не хватать и ее
приходится арендовать — тут и начинается:
что бы придумать, чтобы уйти от монополиста?
DEF-коды сегодня — как раз такой выход из
положения. Но если мы говорим о разумном
развитии сетей связи, то в фиксированных
сетях негеографическая нумерация — это
анахронизм.
Кстати, Минсвязи еще до своего
упразднения успело направить в
правительство перечень услуг связи,
подпадающих под лицензирование. И для
операторов выделенных сетей там
предусмотрены особые лицензии. Эта идея вам
кажется здравой?
В принципе, выделенная сеть сродни сети
ведомственной. Она дает возможность одному
пользователю связаться с другим внутри
какой-то организации, не выходя на сеть
общего пользования. Такие сети могут
строить для себя нефтяники,
железнодорожники — кто угодно. Теперь
смотрите, что происходит у нас. Многие
операторы строи
ли цифровые сети в собственном коде и имели
благодаря этому возможность напрямую
выходить на международных операторов и
обмениваться с ними трафиком. Совершенно
логично, что министерство хочет закрыть эту
лавочку. У вас есть выделенная сеть —
пожалуйста, работайте, но не лезьте в
национальную сеть.
Однако все это хорошо при условии,
что можно будет без проблем получать
местные номера. Иначе, если мы отдадим свои
DEF-коды и ничего не получим взамен, — как мы
будем развиваться? Сейчас это для меня
главнейший вопрос — и структурно, и
коммерчески. Но, к сожалению, сейчас, после
отставки правительства, наступило такое
затишье, что решать его не с кем.
А новые структуры — Министерство
транспорта и связи, Федеральное агентство
связи — о своем существовании еще
никак не заявляют?
Честно говоря, я пока к ним не обращался. Я
привык работать с департаментом
электросвязи, с лицензионным управлением
Минсвязи. Это были вполне конкретные боевые
бюрократические единицы, где я получал
ответы на свои вопросы — «да», «нет», «по
думаем». Кто и за что будет отвечать в новых
структурах, пока не знаю. Вот объявили, что
новая Федеральная служба по надзору в сфере
связи будет и лицензии оформлять, и
соблюдение лицензионных условий
контролировать. А что будет, например, с
бывшим департаментом электросвязи, который
должен определять правила игры на рынке?
Есть еще одна, пока не реализованная идея
— лицензировать IР-телефонию, ограничив
сферу ее использования мест
ной и внутризоновой связью. Это будет
болезненно для операторов?
— Слышали мы такое. Пока даже не знаю, что
вам ответить. Надо посмотреть, как это
напишут в окончательном виде. Все зависит
от того, как это будет выглядеть.
Вы проводите свое объединение
практически одновременно с вашим основным
конкурентом на московском рынке—холдингом
«Система Телеком». Многое будет зависеть от
того, кто завершит объединяться первым?
Я бы сам хотел задать этот вопрос кому-нибудь,
кто сумел бы на него ответить. Пока мне не
может ответить на него даже Семен
Рабовский (гендиректор «Комстара»,
центральной компании «Системы Телеком». —«Фокус»).
У нас свой путь — мы сливаем компании друг с
другом. Любое слияние, конечно, более
драматично и болезненно, чем объединение
нескольких операторов в холдинг. Но оно и
более эффективно, потому что не возникает
внутренней конкуренции. Не той,
когда продавцы конкурируют между собой —
это называется соцсоревнованием, а другой:
когда начинают лукавить, перетягивать друг
у друга клиентов. В свое время мы уже
присоединили «ТелеРосс», потом еще
несколько компаний, сейчас — «Комбеллгу», и
бизнес
показывает, что наша модель развития в
целом правильная.
Компании «Системы», насколько я
понимаю, решили пойти более легким путем.
Каждому из трех операторов дали по три
бизнес-плана — и каждый продолжает
работать сам по себе. Я себя спрашиваю: что
это за объединение? От меня акционеры
требуют экономии затрат, синергии. Мы
рассчитали, что к 2005 г. должны выйти на
экономию порядка $4 млн в год только на
персонале. Две сети не могут развиваться
параллельно — они должны поддерживать друг
друга. Нельзя в одном месте ставить две
станции, подтягивать к одному зданию два
кабеля и т. д. Представьте: клиент
подписывает договор с «Совинтелом», а рядом,
в соседнем доме, стоит станция «Комбеллги».
Конечно, разумнее всего подключить клиента
к «Комбелл-ге» и дать услугу от «Совинтела»,
благо теперь это одна компания. Как будут
добиваться такой же синергии «Телмос» и «Комстар»,
если это две разные компании с разными
бюджетами?
Мы проходили это. Одна из проблем при
объединении с «Комбеллгой» как раз и
состояла в том, что наши партнеры мечтали
сделать мощный холдинг. Вот«Совинтел», вот«Комбеллга»
— пускай конкурируют, дерутся друг с другом,
клиент только выиграет. Но ни мы, ни наши
акционеры не приняли эту идею, потому что
это бомба замедленного действия. Конечно,
некоторые менеджеры «Комбеллги» сейчас
переживают, кто-то уходит — но это
переходный этап; через полгода, уверяю вас,
мы уже забудем обо всех трениях.
— А у вас экономия на затратах уже на
чинает становиться заметной — или пока
издержки растут?
— Мы уже заявили о планах только за счет
синергии получить в 2004 г. $10 млн прироста
выручки. Итоги нашей совместной работы с «Комбеллгой»
в I квартале уже показывают эффект от
слияния. Что продемонстрируют операторы «Системы»
— мы, наверное, увидим на приближающейся
выставке «Связь-Экспокомм 2004».
А почему «Голден Телеком» не участвует в
этой выставке? Казалось бы, выставка уже
давно превратилась в общепризнанный
отраслевой форум...
Знаете, когда мы купили «Совинтел» два
года назад, то тоже заплатили за большой
красивый павильон. А после задумались: что
это дает для бизнеса? Можно, конечно,
похвастаться перед акционерами сетью и
т. д. Но наши акционеры — это венчурные
фонды, которые сидят на NASDAQ, и когда им
говоришь, что собираешься потратить
полмиллиона долларов на выставочный стенд,
— они отвечают одно: ты сжигаешь наши
деньги. Что дает участие в выставке?
Контракты? Нет. Имидж? Но имидж чего? Я
считаю, что такие выставки уже изживают
себя. Последний «Экспокомм» в Швейцарии
показал, что эта выставка — едва ли не
последняя: на нее не приехал никто из
серьезных игроков. Все начинают понимать,
что имидж делается на другом.
Подавляющее большинство клиентов «Голден
Телекома» — корпорации. А как насчет
частного, квартирного пользователя? Вы
ставите перед собой, хотя бы в отдаленном
будущем, цель — активнее работать с
квартирным абонентом?
Конечно, ставим. Рынок — он весь интересен.
Конечно, бизнес-клиенты дают более высокую
отдачу, они для нас интереснее, но и частных
пользователей нельзя упускать. Есть
определенные факторы, в зависимости от
которых компания в определенной нише рынка
либо быстро бежит, либо медленно идет. Моя
ниша — это идти к тем клиентам — физическим
лицам, которые заказывают услугу более
широкого профиля, чем просто телефонная
линия. Потому что у меня дефицит городских
телефонных номеров и для меня обычный
телефон — дорогое удовольствие.
Рынок частных пользователей
интересен не только в перспективе, он и
сейчас интересен. В регионах мы уделяем
квартирному сектору больше внимания, чем в
Москве: там проще с номерной емкостью, и
около половины всех наших региональных
клиентов — физические лица, в том числе «домашние
бизнесмены». В Москве же единственный
сдерживающий фактор — ограничение
номерной емкости.
Неужели даже после введения нового кода «499»
в Москве по-прежнему дефицит свободных
номеров? Или сложно
договариваться об их использовании?
Договариваться непросто. За нами тоже
зарезервированы номера в новом коде, и
довольно большой пакет, — но когда нам
разрешат строить АТС с их использованием,
по-прежнему не ясно. Здесь многое зависит от
МГТС.Когда получим номера — пойдем на
массовый
рынок более быстрыми шагами.
БЕСЕДОВАЛ ИГОРЬ ЦУКАНОВ (Русский
Фокус, Май 2004)
|